с теми, кому нужно вправлять мозги, — ничуть не обиделся Бим. — Давай, беги уже в Академию, пока совсем не рассвело.
Махнув ему рукой, я быстро побежал по мостовой, прижимая к себе карликового барана и почёсывая его за ухом.
— Ур! Ур! — тихо урчал он.
— Ага, — отозвался я. — Ты спасён, мерзавка наказана, со стариком здорово поболтали. Красота! Смотри ещё какое море изумительное!
Я не переставал его чесать.
— Ур! Ур! — всё сильнее распалялся он, начиная мощно вибрировать.
Я удивлённо замер, чувствуя колебание структурных вибраций.
— Хороший барашек, хороший, — приговаривал я, скребя пальцами за его ухом.
Якорь мне в бухту! Структурные вибрации проносятся сквозь меня! Я что, резонирую с бараном?
Ась?
В кармане штанов что-то вспыхнуло. Я едва не закричал, но жар тут же исчез, не опалив ткани.
Быстро сунув руку в карман, я достал маленькую пластинку — миниатюрную торцевую панель сердечника энергощита. Я так прикипел к ней, ища решение, что по привычке взял с собой, когда отправился спасать барашка.
И что же теперь…
— И как такое может быть? — прошептал я, переводя взгляд с пластины на счастливого барана.
Энергетический контур был замкнут.
Без потери всей заложенной в него энергии.
Глава 19
Карликовый баран, цокая копытами, заложил круг по комнате и уселся в центре.
— Джу! Джу! — заскрежетали его рога, когда он начал их чесать.
— Какой милашка! — приложив ладошки к щекам, выдохнула Марси. — Ты уже придумал ему имя?
— Джу, — отозвался я.
— Что? Ты решил назвать его в честь… — она замолчала, пытаясь подобрать слова.
— В честь звука, который мы слышим, когда он трётся копытом о рога, — кивнул я.
Марси удивлённо хлопнула ресничками, а затем покачала головой:
— Иногда я думаю, гений ли ты или безумец.
— Как говаривал один капитан прошлого — это две крайности одной сущности.
А тем временем карликовый барашек завалился на спину, начав елозить по ковру и подставляя нам мягкий животик для почёсываний.
— Святая Дева под Килем! Да что ж ты творишь! — всплеснула руками Марси. — Как можно быть таким милым!
Тяжело вздохнув, она прикрыла глаза руками.
В комнате повисла тишина, прерываемая лишь резкими звуками чирканья карандаша о бумагу — увидев Джу впервые, Шон не смог удержаться и решил запечатлеть его кудрявый образ.
— Кстати, я ж его хочу на задних лапах научить ходить! — неожиданно вспомнил я.
Оторвав ладони от лица, Марси удостоила меня скептическим взглядом. Даже Шон на миг перестал рисовать, искоса посмотрев на меня.
— Две крайности, говоришь… — задумчиво произнесла дель Ромберг.
— Ми! — вякнул Джу, подпрыгнув на четырёх ногах.
— Нет, ну какой милашка! — тут же потеряла мысль Марси.
* * *
С появлением Джу мои исследования в микроартефакторике заметно продвинулись. Одно то, что мы смогли запитать торцевую пластину без потери мощности — уже успех. Я тут же взялся за другие детали. Вот с этим вышел небольшой затык.
Баран не поддавался на мои уговоры и не хотел использовать свою чудо-силу. Пришлось пытаться воспроизвести ситуацию, когда это получилось.
Сперва намочить его, а потом отогревать.
Не сработало.
Затем, ночью выбравшись из Академии вместе с ним, пробежаться до набережной. Вновь намочить, побежать обратно.
— Фыр! Фыр! — выказал недовольно Джу, но запитывать контур детали не стал.
Проблема решилась неожиданно. Я был в хорошем настроении после учёбы, Джу отлично выспался дома, как раз пришла пора кормить его мраморным пармезаном… да и сам я поел вместе с ним.
А затем я растянулся на полу и принялся тискать барашка, почёсывая его за ухом.
Вот тогда снова и произошло чудо.
Глядя на очередную готовую деталь, я внезапно понял, в чём дело.
— Мы с тобой должны быть оба счастливы, да? Всё так просто? Нда уж… Как обычно, ответ на самый сложный вопрос оказался чрезвычайно простым.
Однако тогда я слегка погорячился. Оказалось, не так-то просто добиться счастливого резонанса.
Каждый день не получалось.
Но через три дня вновь удалось улучить минутки счастливого отдыха, и мы с Джу доделали третью деталь.
Этот маленький комочек кудрявой шерсти мне помог продвинуться в исследованиях, а Шону помог продвинуться на тернистом пути под названием «дорога к прелестному телу Марселлы дель Ромберг».
— Это тебе, Марси, — помявшись, Шон неуверенно протянул девушке законченный рисунок барана.
— Спасибо, — робко ответила она, принимая дар. И застыла, восхищённо взирая на идеально похожий портрет Джу Великолепного.
— Спасибо! — повторила Марси громче.
А затем крикнула во всю глотку:
— Спасибо!!! — и обеими руками обвила шею Шона.
Не ожидавший объятий, наш увалень начал падать вперёд и уткнулся носом в бюст девушки.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — повторяла она, в порыве чувств прижимая его к себе.
Я тогда стоял и размышлял — приятно ли это? Грудь-то под несколькими слоями одежды. Вряд ли есть что-то здоровское в том, чтобы быть задушенным одетыми сиськами?
Однако когда Марси всё-таки отлепила от себя Шона, он был красный как рак и счастливо улыбался.
А может, это не проявление счастья, а последствия удушья?
* * *
— Ой! А что это у нас тут за прелесть⁈ Какой миленький малыш! А как похож на папу! — Александр Лаграндж принялся тискать Джу за щёчки. — Наконец-то и в нашем доме затопают маленькие ножки!
— Ты даже не представляешь, как громко, — усмехнулся я, продолжая наблюдать за сценой знакомства «деда» с «внуком».
Нет, ну действительно, он сам так его назвал… Когда я несколько минут назад впервые показал Джу своему приёмному отцу, тот закричал на весь холл:
— ВНУЧО-О-ОК!!!
И теперь вот всё успокоиться не может.
— Ур-р-р!!! — затарахтел довольный Джу.
— Нравится, да? — приговаривал Лаграндж, с ещё большим энтузиазмом поглаживая барашка за ушами. А тот начинал всё громче урчать.
Однако колыханий структурных вибраций я не чувствовал. Похоже, обычные люди не способны войти в Джу в резонанс.
Эх, а ведь барашек сейчас на пике блаженства! Как же хочется оттолкнуть Лагранджа и приступить к изготовлению какого-нибудь артефакта!
Тяжело вздохнув, я отвернулся. Пусть мой приёмный папаша и дальше наслаждается общением с внучком. Не буду ему мешать.
Спустя сорок минут, когда мы сидели в столовой, Александр Лаграндж, не спуская с рук довольного Джу, пробормотал:
— Нет, ну милашка же…
— Ты сейчас очень похож на Марси, — усмехнулся я. — Она тоже без ума от Джу.
— Хм? — оживился мой приёмный отец. — Интересно, а как её мать отреагирует… — он посмотрел на барашка оценивающем взглядом.
— Я не позволю тебе подарить Джу нашему губернатору.
— Сынок, как можно! — он впился в меня пылающим взглядом. — Внучк а на благоволение дамы не меняю! Просто если подвернётся случай приобрести ещё одного такого милашку…
Он задумался, недоговорив. А затем расплылся в блаженной улыбке, очевидно, воображая, как будет воспитывать карликового барашка вместе с Мэри Кэролайн.
— Это определённо будет занятно, — наконец-то изрёк он. А затем, как ни в чём не бывало, проговорил: — Кстати, у тебя на носу практика, а там и экзамены. К тому же некоторые предметы ты уже сдал…
— Да, — кивнул я, пытаясь понять, почему он так ехидно на меня пялится.
Не выдержав моего молчания, Лаграндж выпалил:
— Я не сомневаюсь, что ты сдашь все экзамены сразу и станешь капитаном!
— Я тоже.
— Эх… — он покачал головой и пробормотал: — Иногда с тобой очень тяжело.
— А иногда легко, — хмыкнул я. — Ну ладно, подыграю тебе, отец. Что ты хочешь всем этим сказать?
— Вот! — он радостно поднял указательный палец. — Наконец-то, заинтересованность! Ответь мне, Тео, ты уже думал о своём будущем корабле?
— Думал, — ответил я предельно серьёзно. — Корабль достойный меня — это Лудестия.
Несколько секунд Лаграндж ошарашенно пялился мне в глаза.
— Ну да… Ну да… — пробормотал он. — Будущий покоритель Восьмого Моря должен унаследовать фрегат Хозяина Семи Морей. Ага… Капитан Барбаросса увидит твои успехи и сам придёт со словами: «прости, великий, задержался. Вот, бери штурвал, только ты можешь плавать на Лудестии».
Представив эту картину, я усмехнулся:
— Если немного смягчить, то так и будет.
— Да-да. Конечно. Но скажи мне, Легенда морей, до этого момента ты на чём ходить собрался?
— Без разницы, — отмахнулся я. — Даже баркаса хватит.
И я нисколько не кривил душой. Я ведь знаю себя. И знаю, что ни за что не предам Лудестию. Но… к кораблю до неё привыкну в любом случае. И чем он будет
